[Sileni]

Платье

Приляг на хорошо освещенной горе,
так, чтоб стрелка луны на щеке отражалась,
а сама плоть скрылась под белыми складками платья;
и ты уже не услышишь ни звуков крота,
удлиняющего геометрию темноты,
ни суеты совиной, проникающей ночью
в элегию мудрости, ни стихотворения,
набившего твою подушку голубизной перьев.
Но стоит тебе выскользнуть из платья и отойти в тень,
как крот, сова и стихотворение тебя непременно настигнут,
и ты попадешь во владения иной темноты, во владения,
в которых твой поиск совершенства ничего не изменит.

Почтальон

Полночь.
Он поднимается вдоль аллеи
и стучит в дверь.
Я спешу навстречу.
Он стоит в проеме и плачет,
в руке тряся письмом.
Он какие-то принес
мне в нем страшные вести.
И, падая ниц,
«Прости! Прости», он кричит.

Я зову его в дом.
Он утирает слезы.
Его темно-синий пиджак
напоминает пятно
на багровом диване.
Неумелый, боязливый, кроткий,
он вскоре свернется калачиком и заснет,
а я стану писать
все новые и новые письма,
как и прежде, самому же себе.

«Ты будешь жить,
причиняя боль.
Но ты простишь».

Мужчина в черном

Бродя по центру, я заметил, как навстречу
мне ввечеру шел одинокий силуэт.
Мужчина в черном: плащ, ботинки – в черном.

Над торсом возвышались жестом руки.
Мерцали кольца в темноте на тонких пальцах.
Он был, как звездами наполненная ночь.
И звездной ночь была. И в летний вечер
стан небоскребов обрамлял тогда тропу.
Мужчина в черном подошел ко мне вплотную.

Его усы блестели, как могли бы
блестеть кинжалы или некие оскалы.
Я поздоровался, а он ответил тенью.

И этой тенью я был принят в черный цвет.
И содрoгнулся, и заплакал. Знойный воздух
вращал в пространстве слезы, словно люстры.

Хранитель

Садится солнце. Загорается газон.
Потерян день, потерян быт при свете.
За что дано мне уходящее любить?

Все вы, покинувшие этот светлый дом,
где тьма, в которой вы находите обитель?
Хранитель смерти пусть наполнит мою смерть
моим отсутствием. А я останусь жить.



Мaрк Стрэнд

перевод Александра Вейцмана