Мне многое у этого автора очень нравится. Если заинтересуетесь и прочитаете, пишите, пожалуйста, ваше мнение)

Бог любит Францию

Автор: Голдин Ина

Девушке было страшно. Она боялась не ангела. Он был добрый и усталый, с мягким голосом.Больше всего она боялась не понять.
- Я глупая, мессир, - сказала она. - Я не знаю, почему Господь говорил со мной. Не знаю, почему вы говорите. Кто я такая?
Весна напала на Францию без предупреждения. Третьего дня еще лежал повсюду снег, и ветер пробирал до самого сердца через одежду, через новую кольчугу. А потом - как ударило, за два дня открылась и зазеленела трава, и яркие сорные цветы высыпали на полях, будто оспа.
- Господь тебе доверяет, - сказал ангел, - И ты вовсе не глупа. Глупый не смог бы дойти до короля.
Они сидели на согретом солнцем холме, недалеко от крепостных стен. Вернее, она сидела, а он парил. У стен собиралась армия. Разноцветные штандарты свешивались по жаре, как языки усталых собак.
- Его пути неисповедимы. Мы часто сами не понимаем, чего Он хочет. Но ты поймешь. Я обещаю.
Девчонка глядела на него во все глаза. Семнадцатилетний цыпленок, на голове хохолок, уши торчат - здешний цирюльник не привык стричь женщин
- Мы скоро выступаем, - сказала онa.Без ангела стало пусто.
читать дальше
Архангел Михаил, как же. Мишель Ланглуа, главный разработчик "Историко", закрыл программу и снял наушники. - Все, - сказал он тоном, каким адвокат объявляет клиенту, что прошение о помиловании отклонено. - Она не боится. Готова нас выслушать. Звоните... куда там надо.
- Отлично! - возликовал Браун. - Мы это сделали!
Остальные молчали. О"Кейси встал, достал из холодильника бутылку виски и передал по кругу.
- Если б знать, что мир в самом деле станет лучше, - вздохнула Соколова.
- Не станет, - сказал Израиль Циммерман. Ланглуа узнал в его голосе собственную горечь."Господи, - пульсировало у него в голове, - Господи, что я наделал?"

В Боги он не просился, это точно.
Проект "Историко" начался с обучающей программы, которую студент Ланглуа готовил для диплома. Измените одно событие и просчитайте поворот в истории. А если бы у матери Гитлера случился выкидыш? А если бы Кеннеди не убили в Далласе? Его старый профессор говорил - да не начинайте вы с Гитлера. Чтобы повернуть назад одно незначительное событие, уже требуется куда больше времени, чем дается на диплом.
Ланглуа угробил два компьютера, сидя ночами за подробным алгоритмом. Отсчитываешь от выбранной точки в истории по одному шажку. Ставишь стрелочки, чтобы не потерять ни одного изменения, не промахнуться ни на один вдох-выдох времени. Точка наименьшего влияния - виртуальное вмешательство не заставит прошлое даже еле заметно вильнуть. Точка наибольшего влияния - нажимаешь и меняешь мир. И все это, оказывается, просчитывается. С его, Ланглуа, программой. Даже профессор был под впечатлением.
Диплом он защитил с поздравлением комиссии, но проект с души сбросить не получилось. Сидел в кафе недалеко от Шатле со своим эспрессо-шантилли, передвигал на схемах стрелки. Коллеги на конференциях поджимали губы. Если б хоть одним пальцем тронуть прошлое.Но все знают - путешествие во времени невозможно.
Как оказалось, знали не все.
Запросто! - сказали в Лаборатории. Не перемещение, конечно, виртуальная проекция. Нужно только довести до конца программу - затем они и обратились к Ланглуа. И если изменить ничего нельзя, то можно нашептать нужным людям на ушко. В идеале, по крайней мере - на идеал Лаборатория и работала. Снова началось: бессонные ночи, шантилли по клавиатуре, и утра, когда он забывал читать "Монд".
Сюда, как в космос, набирали интернационал. И, как в космосе, работало все на американских деньгах. "Историко" ставили теперь на машинах повсюду, но главный компьютер, тот, что обещал путешествие, был только у них.
В конце концов они нашли идеал.
Ланглуа тогда уже над "Историко" не работал. Пытался усовершенствовать проекцию в прошлое. У него получалось, но до поры до времени его это не пугало. Не верилось, что мелькающее на экране - реальная жизнь.
По тому, как голос О"Кейси зазвенел, по тому, как он обернулся от экрана, уже ясно стало - произошло чрезвычайное. То, что называют поворотом - в науке или в чем еще.
Совершенный мир оказался совсем простым.
- Вот, посмотрите, - ирландец тыкал в схему, как полководец в карту. - Здесь ваша точка наибольшего влияния. Отсюда все пошло. Если бы французы не победили под Орлеаном, Англия и Бургундия в конце концов одержали бы полную победу...
Рыжий О"Кейси старался. Он родился в Белфасте, его родителей убило протестантской бомбой уже после объединения Ирландии.
- Посмотрите, что будет в нашем веке, - он всех накрутил, они столпились вокруг его поста, будто болельщики в пабе вокруг телевизора. - Соединенное королевство остается, только на территории Франции, видите - греницы со Швейцарией и Прусской республикой... Шотландия, Ирландия и Бретань объединяются в Кельтский Союз... по обе стороны континента... Италия почти не тронута... Российское Царство... Смотрите. Нет наполеоновских войн... Нет СССР... Нет Гитлера.
- А Америка? С Америкой что? - жадно спросил техасец Джон Браун.
С Америкой все оказалось в порядке; на виртуальной карте О"Кейси сохранилась почти вся территория Соединенных Штатов. Революции не было; британской колонии свобода была подарена королем.Корабли продолжали уходить в море, но колонизаторская политика не дошла до масштабных войн и геноцидов.
- Это мечта, - выдохнула Татьяна.
Вот тогда Ланглуа застыл. Он-то знал - это уже не просто мечта.
Может, все и спустилось бы на тормозах, если бы не Браун. Он был директором Лаборатории и американцем, за плечами - почти столетие комиксов, в которых его соотечественники наводили порядок в прошлом, настоящем и будущем.
- Господа, - провозгласил он, - мы переживаем исторический момент!
"Путь О"Кейси" долго проверяли - на машинах в Токио, Гарварде и Тель-Авиве. Пересчитывали. И получали один и тот же результат, с допущениями. Если бы тем майским утром Жанна не повела свои войска на Орлеан, мир жил бы спокойно. Нашли схватку между Германией и Англией в девятнадцатом веке за одну из северных провинций, но количеству жертв далеко было до любой из мировых.


Продолжение в комментарии.